«От самого присутствия Бориса Ефимова уже шли мурашки по коже»
Российская академия художеств (РАХ) работает над открытием художественного центра в Китае, подписала соглашение с Ираном и ведет переговоры с Вьетнамом. А также планирует организовать серию показов работ Зураба Церетели по стране и возродить его парк мозаик в Адлере. Об этом «Известиям» рассказал президент Академии художеств Василий Церетели. Интервью состоялось в преддверии старта совместного проекта МИЦ «Известия» и РАХ: выставки «Карикатуры. Комиксы. Юмор личного врага фюрера», приуроченной к 125-летию со дня рождения выдающегося известинского художника-карикатуриста Бориса Ефимова и 80-летию Нюрнбергского процесса. Для широкой публики экспозиция будет открыта уже 19 ноября.
«Он зажигал всех вокруг себя своей внутренней энергией»
— Наша беседа приурочена к грядущему открытию совместной выставки «Известий» и Российской академии художеств, в центре которой — фигура выдающегося художника-карикатуриста Бориса Ефимова. Вы были знакомы с ним лично. Можете ли рассказать об общении с ним?
— Зурабу Константиновичу Церетели и мне повезло не раз встречаться с Борисом Ефимовичем, видеть его в разных ипостасях — и на президиуме, и просто в дружеском общении в кабинете Зураба Константиновича, дома у нас за столом. Это был человек фантастической энергии, ума, юмора и при этом гениально глубокий, очень тонкий. В общем, потрясающая личность. От самого его присутствия уже шли мурашки по коже, потому что это целая эпоха. Еще в начале своей карьеры Зураб Константинович делал сатирические шаржи для журнала «Крокодил». И он очень ценил искусство карикатуры.
— Как Церетели относился к Ефимову?
— Как к близкому другу. Хотя Ефимов называл его мальчиком — все-таки у них была большая разница в возрасте. Но до последнего времени не было ощущения, что Ефимову 100 лет или около того. Кажется, я впервые увидел Ефимова, когда ему было 97. И это, конечно, уникальный персонаж в истории искусства и истории страны. Когда он участвовал в заседаниях президиума Российской академии художеств, люди по-другому себя вели. Он зажигал всех вокруг своей внутренней энергией.
— Он был вовлечен в жизнь академии?
— Безусловно. Он возглавлял секцию карикатуры при отделении графики РАХ. И это отдельное направление, которое благодаря Зурабу Константиновичу встало наравне с живописью и другими академическими искусствами. Недавно у нас была выставка «Вера. Подвиг. Победа», посвященная 80-летию Великой Победы. И там как раз показывались карикатуры и Кукрыниксов, и Бориса Ефимова. Это неотъемлемая часть нашей истории, в том числе военной, потому что такие художники, как Ефимов, поддерживали дух нашей армии в те непростые годы.
Скульптор, художник Зураб Церетели
— Еще при жизни Ефимова Зураб Константинович сделал его скульптурное изображение — композицию «Братья», где фигура карикатуриста соседствует с фигурой его брата публициста Михаила Кольцова, репрессированного в 1930-е. Как появилась эта работа?
— В одном из разговоров с Зурабом Константиновичем Борис Ефимов поделился своим переживанием, тем грузом, который всегда присутствовал у него на душе. Рассказал про своего брата и добавил: «Мне так много лет, потому что я живу годами своего брата». И у Зураба Константиновича после этого общения родилась идея создать такое произведение искусства. Кольцов в этой композиции находится за условной решеткой. Он присутствует и отсутствует одновременно. А Ефимов держит текст — стихотворение, которое он сам написал как послание своему брату.
Когда открывалась Галерея искусств Зураба Церетели, там эта работа стала завершением экспозиции последнего зала, посвященного нашим современникам. Сейчас есть такое понятие — site specific object, то есть объект, приспособленный к конкретному пространству. Так вот «Братья» сделаны как раз для данного места.
Скульптура «Братья»
— На выставке, которую мы готовим, скульптура Ефимова из этой композиции будет воспроизведена в виде голограммы. Думаю, это должно впечатлить и удивить зрителей. Но в описании подчеркивается, что оригинал работы Зураба Церетели можно посмотреть на первом этаже галереи. Мы рассчитываем, что посетители выставки после ее просмотра спустятся вниз и увидят подлинник — это станет своего рода символическим постскриптумом всего маршрута, очень эмоциональной точкой (или многоточием) нашего рассказа. А помните ли вы, как сам Ефимов отреагировал, когда увидел композицию Зураба Константиновича?
— Я помню церемонию открытия этого памятника. Борису Ефимову было очень приятно. Это было трогательным событием. Он прослезился.
«Фундамент — это академическая школа»
— Несколько месяцев назад вы были избраны президентом Российской академии художеств. Вы и прежде были очень вовлечены в ее работу, но тем не менее уже в новом качестве погрузились в ее работу. Есть ли у вас какие-то планы по ее реформированию? Надо ли что-то делать, чтобы она оставалась актуальной институцией?
— Российская академия художеств с момента ее создания — это настолько идеальное и настолько уникальное учреждение, что актуально во все времена. Замечу, что академии многих других стран, которые пытались измениться, реформироваться, бежать за модой, в результате утратили свои основы.
Наша же Академия художеств сохранила и приумножила свои направления. К тому, что было изначально, добавились народные промыслы, декоративно-прикладное искусство… Ключевой момент, что Зураб Константинович сохранил Академию художеств и сделал ее более открытой, чем прежде. До него это была очень консервативная организация, а сейчас она объединяет совершенно разные стили в искусстве. У нас есть, например, отделение новейших художественных течений, в котором много художников, работающих в экспериментальных жанрах.
Тем не менее фундамент — это академическая школа, наука, воспитание новых поколений художников на великих примерах русской реалистической школы. Ведь без фундамента не может быть развития ни в каких направлениях.
— При этом вы расширяетесь еще и географически.
— Да, совсем недавно у нас появилось Южное отделение. Его создание инициировал еще Зураб Константинович, но в уставе РАХ это было утверждено уже после его ухода из жизни. Также у нас есть региональное отделение Урала, Сибири и Дальнего Востока, которое координирует работу академии в этих регионах, отделение Поволжья, филиалы и творческие мастерские в Красноярске и Казани.
То есть мы охватываем всю нашу страну. Этой осенью у меня была большая поездка по регионам: я посетил Нальчик, Красноярск, Уфу, Курск, Екатеринбург и многие другие города, мы открыли творческую мастерскую флорентийской мозаики в Улан-Удэ.
— Есть ли сейчас зарубежное сотрудничество?
— У нас подписаны соглашения с Китаем, Ираном, недавно с Вьетнамом были переговоры. В Китае создается Центр изучения российского искусства, а они в ответ будут делать аналогичную структуру здесь. Это обмен опытом, студентами. Сейчас большое количество студентов из Китая учится и в Санкт-Петербурге, и в Москве, но благодаря центру в самом Китае у них будет более плотная подготовка перед тем, как они приедут в Россию. Хочется, чтобы ребята, приезжая сюда, уже что-то знали про нашу культуру, историю, понимали основы русской реалистической школы.
— Я правильно понимаю, что преподавать в центре Академии художеств в Китае будут педагоги из России?
— Конечно. Это представители Академии художеств, в том числе преподающие в наших прекрасных вузах.
— А зачем тогда нам китайский центр здесь?
— Он нужен для тех студентов, которые интересуются культурой и искусством Китая. Они могли бы начать изучать его здесь, а потом, будучи уже подготовленными, ехать туда. У Китая же есть свои традиционные виды искусства — каллиграфия и так далее. У нас недавно прошла выставка очень интересного китайского художника, который совместил традиционные народные корни своей культуры с реалистической советской школой. Получился очень интересный синтез.
— Когда идет речь о Российской академии художеств, у широкой публики часто возникает простой вопрос: что это такое? Вуз? Или аналог Союза художников? Как она взаимосвязана с Суриковским и Репинским институтами (последний теперь называется Санкт-Петербургской академией художеств)?
— В первую очередь Российская академия художеств — одна из государственных академий, наряду с Российской академией наук. Она участвует в программе фундаментальных научных исследований, объединяет в своей структуре выдающихся мастеров изобразительного искусства и архитектуры нашей страны, имеет зарубежных членов. Это государственная организация, которая координирует и проводит работу в области наук об искусстве, художественного образования, профессионального творчества.
Сама академия делится на отделения — живописи, графики, скульптуры, дизайна, монументального, театрального искусства, а также искусствознания. В них состоят самые главные, важные наши художники и искусствоведы. Некоторые из них председательствуют в президиуме. А уже президиум участвует в работе и Суриковского института, и Академии художеств Санкт-Петербурга и других вузов нашей страны. И разумеется, что и в Петербурге, и в Москве, и в других городах преподают наши академики.
Важно, что у нас в России сохранилось трехступенчатое художественное образование. Сначала это лицеи, затем институты и на финальной стадии уже творческие мастерские Российской академии художеств, которые фактически аналог аспирантуры для художников. Многие не понимают, что такое творческие мастерские. Думают, что это просто художники сидят в выделенных им мастерских, работают. Нет, это высшая — послевузовская — ступень образования, где для наиболее успешных выпускников художественных институтов, прошедших конкурсный отбор, предусмотрена возможность продолжить обучение под руководством выдающегося мастера-академика. Мастерские имеют более чем полувековую историю.
— И как раз творческие мастерские входят в состав Российской академии художеств, а предыдущие ступени юридически автономны, верно?
— До 2013 года и Суриковский институт, и Академия художеств Санкт-Петербурга входили в состав Российской академии художеств. Потом было принято решение о разделении науки и образования, с тех пор они напрямую не подчиняются академии, но находятся под ее научно-методическим руководством. Поэтому наши академики возглавляют кафедры и мастерские, участвуют в просмотрах и в разработке программы этих вузов. Также мы находимся в очень тесной связи и со Строгановской академией, и с другими художественными вузами в нашей стране, потому что традиционно Академия художеств, особенно в советское время, курировала всё художественное образование: разрабатывала методики, способствовала воспитанию патриотизма, любви к творчеству, развитию реалистической школы. Мы были, можно сказать, идейным рупором государства. И очень важно, что недавно мы вернули функцию образования в устав академии.
— Это произошло уже при вашем президентстве?
— Да. В 2013 году эта функция была исключена из устава, а сейчас она снова есть. Теперь наши творческие мастерские могут полноценно работать и выдавать дипломы, как аспирантура.
«Мы вернули в устав Академии художеств музейную деятельность»
— Помимо Российской академии художеств вы возглавляете Московский музей современного искусства (ММОМА). У многих людей сложилось представление, что ММОМА ориентирован на искусство более экспериментальное, молодежное, авангардное (при всей условности этого понятия). А Академия художеств более консервативна. Планируется ли какое-то сближение этих двух институций? Возможно ли, что состав академии будет активнее пополняться художниками нового поколения, работающими в каких-то экспериментальных формах?
— Начнем с того, что противопоставлять две эти организации ошибочно. Обеими руководил Зураб Константинович. А он всегда был, с одной стороны, за традиции, а с другой — открыт к новому.
Посетители на выставке «Вещи и видения» в Московском музее современного искусства
У ММОМА есть традиционная музейная миссия: сохранение и изучение наследия. При этом мы способствуем рождению новых имен, демонстрируем молодых художников. При музее существует школа «Свободные мастерские», где обучаются художники и кураторы. Также в ММОМА функционирует научно-исследовательская лаборатория, которая изучает картины, произведения искусства разного периода и направления, от иконописи до сегодняшнего дня, определяет их подлинность, помогает своей экспертизой реставраторам.
— Что представляет собой коллекция музея?
— В ней более 15 тыс. произведений искусства от начала XX века до современности, и она охватывает все направления, которые на сегодняшний день существуют, в том числе и академическое искусство, и все варианты реализма. Невозможно выстраивать рассказ о культуре и истории нашей страны без включения всех направлений.
Но и в Академии художеств есть, как я уже говорил, отделение новейших художественных течений. Работы членов этого отделения — Александра Пономарева, Юрия Аввакумова, Татьяны Баданиной, Ивана Колесникова, Сергея Денисова и других — находятся в коллекциях многих зарубежных и российских музеев, в том числе ММОМА.
Эти две институции друг друга дополняют. Одна — музейная, другая — научно-образовательная. Хотя теперь мы вернули в устав Академии художеств не только образовательную, но еще и музейную деятельность.
— Неужели ее тоже не было раньше?
— Была до 2013 года, когда случилась какая-то непонятная реформа, повлекшая за собой ряд вещей, которые мы сейчас исправляем. Возвращаем историческую справедливость.
— В ММОМА проходит множество выставок художников разных поколений, в том числе персональных, ретроспективных, но ведь далеко не все из этих мастеров члены Академии художеств. Почему? И какие есть перспективы у них для того, чтобы войти в эту академическую среду?
— Численность членов-корреспондентов и академиков РАХ очень ограничена. Получение членства — сложный процесс, и он регламентирован законами государства, уставами и так далее. Академия — это не общественная организация, как Союз художников. Туда, кстати, тоже принимают очень избирательно, но, безусловно, проще.
Тем не менее молодежь к нам всё равно избирается: наши отделения сами выдвигают художников, которых они считают уже достигшими определенного статуса, соответствующего академии. Среди них есть, например, 35-летние.
«У нас стоит очередь из заявок на проведение выставок Церетели»
— Совсем недавно ушел из жизни Зураб Церетели. Я не могу не спросить о его художественном наследии. Очевидно, что оно огромно, потому что он творил буквально до последних дней и невероятно интенсивно. Я сам был свидетелем, как прямо во время беседы со мной он рисовал, не переставая, и создал несколько замечательных набросков. Наверняка зрители видели далеко не всё из этого, особенно если говорить о созданном в последние годы. Планируется ли как-то это показывать?
— Мы, безусловно, проводим выставки. Недавно были открыты экспозиции его искусства в Витебске, Сочи, Екатеринбурге. За один только сентябрь мы запустили несколько проектов. И не планируем останавливаться. У нас стоит очередь из заявок, просьб со всей России и не только о проведении выставок работ Зураба Константиновича.
Не менее важно и сохранение его наследия. Сейчас академия проводит совместно с разными архитекторами творческий конкурс на поиск идей для реставрации уникального мозаичного комплекса Церетели в Адлере. Он входит во все путеводители по архитектуре, это целый город. Но время и ненадлежащее отношение его практически полностью уничтожили.
Надеемся, что результатом этого конкурса станут интересные идеи, которые потом уже в диалоге с руководством и, может быть, привлечением каких-то заинтересованных лиц мы сможем реализовать.
— А есть какие-то незавершенные Зурабом Церетели проекты монументального искусства, литья, какие-то крупные памятники, которые он, например, выполнил в миниатюре, но не успел отлить в бронзе?
— Конечно, и они сейчас делаются в мастерских. Есть даже скульптуры, которые уже завершены, но ждут своего времени, чтобы быть установленными.
— То есть можно сказать, что мы еще увидим новые памятники работы Зураба Константиновича?
— Безусловно. Я надеюсь.
Справка «Известий»
Выставка «Карикатуры. Комиксы. Юмор личного врага фюрера», в которую вошло около 100 оригинальных рисунков, фотографий, плакатов, архивных материалов, а также обширная мультимедийная составляющая, посвящена антифашистской карикатуре в «Известиях». Ряд экспонатов будет показан впервые, в том числе уникальный альбом Бориса Ефимова «Гитлер и его свора», рисунки из которого Сталин подарил Черчиллю.
Работая с наследием Бориса Ефимова, в «Известиях» задумались и о возрождении самого жанра политической карикатуры, о его возвращении на страницы федеральных СМИ. Так что, если вы открыли в себе талант художника-карикатуриста и чувствуете, что ваши работы точно должны увидеть другие наши читатели — присылайте их через форму обратной связи. Из полученных работ редакцией «Известий» и экспертами Российской академии художеств будут отобраны лучшие, которые затем могут быть опубликованы на ресурсах МИЦ «Известия». А наиболее яркие авторы получат возможность постоянного сотрудничества с «Известиями».
