Лиссабон - Владивосток
Вернулся на днях из Владивостока, где обнаружил подтверждение мыслишке, что грызет мою душу последнее время: как бы нам не заиграться.
Поясню. Что происходит в моем родном городе? Он готовится принять в 2012 году форум АТЭС. Там идет грандиозное, красивое и важное строительство - мосты, развязки, дороги, федеральный университет на острове Русский... Поверьте, это выглядит фантастически. Мост над Золотым Рогом, выдвинувшись из сопки, пролегает над крышами старых домов, таких знакомых, казавшихся прежде большими; над палатками, где торгуют китайской одежонкой; над улицами, покрытыми грязной коростой льда; над всем людским копошением. Он не на мыс Чуркина ведет - он ведет в какое-то едва угадываемое будущее. Стоишь, придерживая шапку.
А владивостокцы, что идут рядом, наверх не смотрят. Они озабочены тем, чтоб не упасть: дворник отбивает у сплошного льда на центральной улице узенькую тропку, не справляется с массивом. Они вообще недовольны размахом строительства, и дело не только в том, что кругом все перекопано. Строительство, как им кажется, идет поверх их скромной жизни. Их каждодневных забот. Они прикидывают: если у нас есть столько миллиардов, то почему моя пенсия пять тысяч рублей?
На Чуркин я и катерком бы добрался - ведь бороздил таковой прежде бухту. Да что катерок жалеть, если нету ни прежних флотилий, ни звучных пароходных маршрутов! Население за эти годы перепрофилировалось в челноков, в мелкооптовых торговцев с Китаем, в продавцов и ремонтников праворульных машин. А те, кто поудачливее, - в барыг да чиновников, что в случае предыдущего владивостокского мэра удачно сочеталось. И еще во множестве случаев.
Малоденежье, невозможность толковому человеку найти подходящую работу, привычная несправедливость, криминал во власти, взятки, бытовые неустройства - и долгое, десятилетиями измеряемое чувство ненужности собственной стране изменили многих моих земляков. Сердитые они. Мост им не в радость.
Тем более заработать на строительстве будущего им тоже не удается: бывшие моряки мостоотряду не требуются. Мелкие оптовики - подавно. Как и "жестянщики", способные собрать предусмотрительно распиленную в Японии "Тойоту". Такой способ обойти пошлины называется "конструктор": завезенные якобы запчасти потом умельцы сваривают и склепывают. Машину продают. Ее покупают. На ней ездят да нахваливают. Использование этих навыков в мостостроении не менее сомнительно, чем в автомобильной отрасли...
Каждый житель других российских городов и сел пусть сам решит: насколько владивостокские проблемы для него близки.
Мне рассказывал губернатор одной из центральных областей, собиравшийся заманить крупное металлургическое производство, что главной проблемой будут кадры: сроду в области доменщиков не водилось, придется их тоже заманивать. А при этом безработица в области немалая. Но для потомственных областных льнопрядильщиков (термин условный) перспектив вообще никаких, а с заезжих металлургов можно взять налоги, кои хоть частично, да достанутся отставным льнопрядильщикам. Которые за это время переквалифицировались в коптильщиков рыбы и скоро выловят всех карасей из здешних озер.
Стоят они вдоль дорог, торгуют, и нет в их глазах любви к покупателям, которые летят мимо них на сверкающих автомобилях. А когда неподалеку пролетает стрелой "Сапсан", то в его серебряный бок могут и каменюкой запустить. Потому уж больно резво одна Россия мчится мимо другой: по самым аккуратненьким подсчетам, наши малоимущие беднее наших обеспеченных в 25 раз. И потому богатые ни в "Сапсане", ни за стенами элитных поселков себя в безопасности не чувствуют.
В советские годы была шутка: "Страна семимильными шагами идет к коммунизму, а население за ней не поспевает". Нечто похожее, по-моему, происходит и сейчас. Даже такое событие, как выигранный Россией чемпионат мира по футболу (как обнадеживающе звучит, а!), не всех растрогало и обрадовало. Причина, если суммировать частности (все украдут, нас не коснется, я не болельщик), все та же: разрыв между всеобщим громадьем планов и личным будничным бытованием.
Обратите внимание: в минувшую субботу на Манежной площади в Москве прошло не шествие фанатов в поддержку чемпионата, что было бы логично, - поорать, файеры позажигать, "Россия, вперёд!" покричать. Так нет, не похоже что-то было на праздники.
Это были даже не поминки по убитому товарищу. И даже не обычное хулиганство, куда будут сейчас всю историю упрямо загибать. Для тех, кто умеет читать меж пьяных, орущих лиц, как между строк, это довольно звучное напоминание о том самом разрыве: когда проблемы у народа одни, а у элиты, у власти - другие. Когда озабоченность, как бы случайно бандюгу и наглеца не назвать "лицом кавказской национальности", выдается за серьезную борьбу с этническими преступными группировками. Когда в сельских больницах люди страдают от нехватки элементарных лекарств, а туда тянут широкополосный интернет. Когда журналистская общественность с ночи стоит у постели побитого коллеги, а в Кущевскую доезжает на третий день. Когда не стоящая выеденного яйца проблема дороги через Химкинский лес колдыбает страну не первый месяц: политические спекулянты якобы защищают "зеленого друга" (на деле вставляя шпилю "чекистскому режиму"), интернет воспаленно жужжит, а Ленинградка сатанеет в пробках. И набирается того самого недовольства, которое прорывается то пьяной дракой, то пальбой из-за поцарапанного бампера. Или глухо, затаенно уползает змеей в семью, к обруганной жене, к недоласканным детям, что после тоже сильно аукнется - и семье, и стране. В том числе и на Манежной, имеющей еще с 90-годов прошлого века крепкие традиции бузы.
Доводилось уже цитировать "Окаянные дни" Ивана Бунина, которые сами собой, ни к селу, ни к городу, выплыли вдруг со дна домашней библиотеки. Суть беды в том, что мы, тогдашние, по Бунину, отвыкли работать с самим существом жизни: "Длительным будничным трудом мы брезговали, белоручки были, в сущности, страшные. А отсюда, между прочим, и идеализм наш, в сущности, очень барский, наша вечная оппозиционность, критика всего и всех: критиковать-то ведь гораздо легче, чем работать". (Что и мои заметки, увы, понимаю, подтверждают.)
Тем не менее допишу: все наши грандиозные проекты - от модернизации до Олимпиады - разумеется, принесут пользу всем, даже тем, кто их отчаянно вслух критикует. И даже тем, кто на них втихаря бурчит. Логика тут простая, и она многажды озвучена: по мостам и тоннелям сами будем ездить, не Бьерндален с Блаттером, на оставшихся стадионах - детишек к спорту приобщать. А нанотрубки будем, наверное, курить вместо бамбука, сидя под энергосберегающей лампочкой с зеленым абажуром. Но вот в чем убежден: если сегодня не ослабить, а затем и преодолеть образовавшийся социальный, имущественный и ментальный разрыв, о котором упомянуто, то с достроенных мостов будут прыгать успевшие за это время отчаяться. Ребенку-наркоману не нужен стадион. Если у его отца нет достойной работы - ему невозможно объяснить не только прелести работы с iPad'ом в информационном обществе, но и горизонты будущей Европы, которая, как известно, проляжет от Лиссабона до Владивостока. Радость от приближающейся доступности шенгенских виз должна подкрепляться широкой возможностью населения взять билет от Владивостока до Лиссабона.
И обратно.
