Везли от Везувия: в Зимнем дворце выставлены помпейские древности
В основном корпусе Эрмитажа в рамках Дней России в Италии открылись выставки «Возрожденные из пепла. Шедевры Геркуланума и Помпей» и «Неаполитанские композиторы при дворе Екатерины II». Логично вписываясь в музейное пространство, вместе они заставляют задуматься о многовековых культурных связях двух стран.
Самое сильное впечатление производят древности Помпей и Геркуланума (они демонстрируются в Римском дворике Нового Эрмитажа) — городов, погибших в 79 году в результате извержения Везувия. И хотя это только превью масштабной выставки «Боги, люди, герои», которая ожидается в апреле, здесь собраны разные виды римского искусства I века: фреска, скульптура и декоративно-прикладные произведения. Какие-то экспонаты привезены из Национального археологического музея Неаполя, коллекция которого славится как раз предметами из городов, пострадавших от Везувия, а что-то доставлено из Археологического парка Помпей, то есть непосредственно с места трагедии.
Четыре фрески, завораживающие тонкостью и нежностью письма, неодинаковы по стилю исполнения, однако сюжетно перекликаются друг с другом. Прежде всего, это лирические истории, посвященные отношениям влюбленных. «Александр и Роксана» и «Дионис и Ариадна» прибыли из помпейского Дома золотого браслета. Исторический сюжет о женитьбе Александра Македонского на своей восточной пленнице композиционно срифмован с сюжетом мифологическим, изображающим встречу бога вина с покинутой Тезеем Ариадной. Он же представлен и камеей из Археологического парка.
Две другие фрески привезены из Неаполя. Автор «Геракла и Омфалы» воплотил весьма унизительный момент в биографии героя без лишнего драматизма, с толикой юмора: на выпившем Геракле женские атрибуты, он облокотился на Приапа, амур показывает на осушенный кубок, а лидийская царица (у которой Геракл находился в рабстве, а затем женился на ней) держит в руках его палицу. При этом заглавные герои полуобнажены, что подчеркивает половую перверсию. «Ахилл на Скиросе» выбивается из этого ряда фресок отсутствием героини, но поддерживает гендерную игру. Изображено уличение героя в том, что он мужчина: оберегаемый матерью от участия в Троянской войне, Ахилл скрывался на острове под видом женщины.
Эта выставка не имеет прямого отношения к русской культуре, тем не менее связь очевидна: полотно Брюллова «Последний день Помпеи» стало частью нашего национального сознания. Кстати, раньше оно висело в Эрмитаже. А теперь посетители музея могут непосредственно увидеть древности, оказавшие влияние на Брюлловых, — не только «великого Карла», но и его брата Александра, автора «Помпейской столовой» Зимнего дворца (увы, не сохранившейся).
Зато на другой выставке (демонстрируется в Фойе Эрмитажного театра), посвященной неаполитанским композиторам при дворе Екатерины II — Джованни Паизиелло и Доменико Чимарозе — связь двух стран куда более явная. Посетители могут увидеть портреты обоих композиторов и автографы их музыкальных сочинений, в том числе комической оперы Паизиелло «Севильский цирюльник», написанной почти за 35 лет до одноименного произведения Россини. Премьеры почти всех опер прославленных капельмейстеров состоялись именно здесь, в Эрмитажном театре, тогда только созданном (лишь «Дева солнца» Чимарозы была исполнена на петербургском Каменном острове). Центром тяжести выставки — и образно, и буквально — стали два клавесина, подаренные итальянцам императрицей.
И здесь очевиден взаимный культурный вклад России и Италии: великая итальянская традиция обогащала русскую музыку в период ее становления (можно вспомнить, что и сам Эрмитажный театр построен Джакомо Кваренги), Россия же, поощряя итальянских мастеров, побуждала их к сочинению опер, ставших художественным достоянием Италии.
