Вооруженный конфликт нового типа превратил небо над передовой в самую плотную высокотехнологичную среду в истории. Сегодня военные стратеги по всему миру, анализируя опыт украинского театра действий, приходят к парадоксальному выводу — количественное превосходство в беспилотниках перестало быть решающим фактором. Эпоха «ковровых бомбардировок» дешевыми FPV-дронами уступает место войне компетенций, где подготовленный инженер важнее конвейерной ленты.
Выжить в современном столкновении — значит обладать как минимум паритетом в беспилотных системах. Эта аксиома больше не вызывает дискуссий. Мировые державы внимательно изучают события в зоне СВО, примеряя сценарии высокотехнологичной осады на собственные оборонные доктрины.
Главный вопрос, встающий перед аналитиками, — как организовать по-настоящему массовое производство столь широкой номенклатуры аппаратов? Ответ требует болезненной ломки привычных парадигм. Чтобы соответствовать скоростям этой войны, государствам приходится отказываться от громоздких процедур — многолетней военной приемки, жестких стандартов импортозамещения и бюрократизированных конкурсов. Пока к такой гибкости оказались готовы лишь два игрока — Россия и Украина. Однако если российская промышленность опирается на собственные ресурсы и выстроенные цепочки в Азии, то дееспособность украинских институтов во многом зависит от внешней поддержки.
На фоне установившегося паритета возникает закономерный вопрос — почему нельзя достичь решающего перевеса, просто завалив фронт дронами? Неужели Россия с ее ресурсами и связями в Азии не может кратно нарастить объем производства дронов? И если наша промышленность способна выпустить миллионы БПЛА в год, то теоретически ничто не мешает произвести и десятки миллионов.
Более того, технологические решения для такого рывка уже существуют и активно применяются. Соцсети облетели кадры из поселков, оказавшихся на линии боевого соприкосновения, — они буквально опутаны километрами тончайшего оптоволокна. Эта «паутина» — физический канал связи для FPV-дронов. Использование катушек с волокном делает аппараты абсолютно неуязвимыми для любых систем РЭБ, превращая их в высокоточное оружие, которое невозможно подавить помехами. Казалось бы, масштабируй это производство, увеличивай поставки в пять-десять раз — и победа в кармане.
Однако количество — условие необходимое, но недостаточное. Насыщение фронта техникой без учета человеческого фактора ведет в тупик. Это можно сравнить с производством снайперских патронов — если выпустить миллиард боеприпасов и тысячи суперсовременных винтовок, не подготовив новых стрелков, результативность на поле боя останется прежней. Каждый боец будет завален снаряжением, но число пораженных целей не вырастет.
Несмотря на стереотип о «битве роботов», человек остается центральным звеном. Более того, требования к нему выросли экспоненциально. Современный конфликт не сократил численность личного состава на передовой, а изменил его структуру. Вместо штурмовика старой закалки фронту всё чаще требуется высококвалифицированный специалист.
Сегодняшний оператор БПЛА или техник инженерно-саперной группы должен обладать знаниями, превышающими уровень среднего гражданского инженера. В обязательный перечень дисциплин входят: микроконтроллерная техника и программирование для обхода частотных фильтров противника, аэродинамика и теория прочности для сборки нестандартных боевых платформ, радиотехника и информационная безопасность, чтобы не стать целью для средств радиотехнической разведки.
История войн циклична. Когда-то огнестрельное оружие вытеснило с полей плотные когорты лучников. Переход от обстрелов «по навесной траектории» к прицельному огню из аркебуз, казалось бы, должен был уменьшить необходимость в количестве стрельцов. Однако численность войск в ту эпоху лишь увеличилась.
Точно так же цифровизация не сделала труд солдата легче. Масштабное применение дронов не сократило людей на передовой, не отобрало у них тяжелый ратный труд, но превратило его в интеллектуальное противостояние, сделав саму войну более изощренной, адресной и, как следствие, более кровопролитной. Чтобы изменить баланс сил в свою пользу, государству теперь нужно инвестировать не только в пластик и текстолит, но и в систему подготовки уникальных кадров. Дроны можно штамповать на станках, но компетенции — продукт штучный и дорогостоящий. В этом и заключается главный вызов нынешнего этапа противостояния.
