Добро вернулось: волонтеры оказались более счастливыми людьми
Волонтеры чаще называли себя счастливыми, чем люди, которые за последний год не занимались добровольным трудом, говорится в исследовании Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ. Как связаны участие в волонтерской деятельности, эмоциональное благополучие и гражданская позиция, а также пользуется ли государство этим ресурсом в полной мере — в материале «Известий».
Труд для моей пользы
Аналитики Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ использовали данные опросов, проводившихся в 2025 году. Исследование (имеется в распоряжении «Известий») показало, что у волонтеров в целом выше уровень субъективного благополучия, рассказала директор центра Ирина Мерсиянова.
Безусловно, счастливыми считает себя 31% волонтеров, тогда как среди «неволонтеров» так ответил только каждый пятый — 22%. Безусловно, удовлетворенных жизнью оказались 25% волонтеров против 18% среди тех, кто помощью другим не занимается.
— Волонтеры также испытывают более широкий спектр положительных эмоций в повседневной жизни. К примеру, они чаще говорили о том, что в последнее время увлекались каким-то делом (64% против 50%), гордились достижениями (86% против 75%), чувствовали оптимизм и предполагали, что всё складывается к лучшему (80% против 68%), — рассказала «Известиям» Ирина Мерсиянова.
Среди волонтеров больше тех, кто испытывает позитивные чувства, «гордость и спокойную уверенность» в отношении российского государства: 84% против 74% обычных людей.
Влияет помощь другим и на ощущение личной ответственности за происходящее вокруг, говорится в исследовании. 71% чувствует ответственность за происходящее в их доме и дворе (против 51% среди тех, кто не занят в таких проектах); 47% против 30% ощущают ответственность за свой населенный пункт, 40% против 31% — за страну в целом.
— Более того, волонтеры чаще верят, что могут реально повлиять на ситуацию, в том числе в масштабе всей страны, — 21% против 13%, — рассказала Ирина Мерсиянова.
В гражданских активностях, помимо непосредственно добровольческой деятельности, волонтеры тоже участвуют чаще: 11% из них принимали участие в общественных слушаниях (против 2% среди остальных граждан), 36% против 21% — в собраниях жильцов дома и т.д.
— Многие исследователи как в России, так и за рубежом сходятся во мнении, что волонтерство положительно влияет на психологическое состояние человека, — сказала Ирина Мерсиянова. — Например, теория «теплого свечения» говорит о том, что сам акт помощи вызывает у людей позитивные эмоции. Волонтерство притягивает более активных, ответственных и благополучных людей, которые готовы поделиться своими ресурсами с другими, но оно также укрепляет чувство сопричастности к жизни общества, способствует внутреннему росту и эмоциональному благополучию.
Она уверена, что создание условий для волонтерской активности, признание значимости волонтерства на уровне государственной политики, образования и медиа в целом «повышает общественную сплоченность, ответственность и солидарность».
Сколько в России волонтеров
В Минэкономразвития «Известиям» привели данные Росстата, согласно которым в 2023 году среднесписочная численность волонтеров, которых привлекали в своей деятельности социально ориентированные некоммерческие организации (СОНКО), составила 3,9 млн человек, что на 700 тыс. человек больше, чем годом ранее. А на сайте «Добро.рф» зарегистрировано более 8,3 млн волонтеров.
— Количество СОНКО, осуществляющих деятельность в области волонтерства, в 2023 году составило 10,4 тыс. организаций против 9,9 тыс. годом ранее, — отметили в министерстве.
При этом количество организаций, привлекающих добровольцев за тот же период, увеличилось на 11% — до 33,3 тыс.
По данным Центра исследований гражданского общества и некоммерческого сектора НИУ ВШЭ, в прошлом году не менее четверти россиян занимались волонтерством, то есть участвовали в каком-либо общественно полезном деле без принуждения и вознаграждения и не для помощи членам семьи или близким родственникам.
Действительно ли волонтеры счастливее
Кандидат психологических наук, доцент Президентской академии Кристина Иваненко отмечает, что данные ученых из НИУ ВШЭ подтверждаются и другими исследованиями о различиях между волонтерами и теми, кто в эту деятельность не вовлечен.
— Например, метаанализы Кэролайн Дженкинсон от 2013 года показывают, что волонтерство повышает уровень счастья, снижает депрессию и даже увеличивает продолжительность жизни. Теория самоопределения (ТСД), разработанная Эдвардом Деси и Ричардом Райаном, объясняет это психологическими механизмами: волонтерство дает чувство смысла и усиливает социальную принадлежность, — рассказала она «Известиям».
Кроме того, волонтеры чаще включены в поддерживающие сети, что снижает уровень стресса. А активность и просоциальность в принципе статистически коррелируют с удовлетворенностью жизнью, отметила Кристина Иваненко.
Доцент кафедры «Социальная коммуникация» и организации работы с молодежью, региональный руководитель московского отделения Союза добровольцев России Артем Шилин указывает на исследование факультета социальных коммуникаций МГППУ, согласно которому систематическая волонтерская деятельность повышает уровень субъективного благополучия на 43% по сравнению с контрольной группой.
Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская также отмечает, что добровольческая деятельность меняет человека.
— Было бы немного самонадеянно так утверждать (что участие в таких проектах делает человека счастливым. — Ред.). Но мне кажется, что у многих из волонтеров как минимум ярче ощущение осмысленности жизни. И это мне кажется очень важным. Я совершенно точно чувствую себя так с момента, как начала заниматься волонтерством, — сказала она «Известиям». Затем всё это выросло в фонд, который дает такой шанс многим другим людям и попутно делает ощущение от жизни лучше.
Зачем люди идут в волонтеры
Артем Шилин рассказывает: в Союзе добровольцев России волонтерство в шутку называют «проактивной психотерапией»: каждый третий участник признается, что начал помогать другим в сложный жизненный период. Об этом же говорит соучредитель Школы социального волонтерства, руководитель добровольческого движения «Даниловцы» Юрий Белановский.
— Многие наши социальные волонтеры уже постфактум признаются, что начинали эту деятельность в достаточно трудной жизненной ситуации — кто-то, например, в депрессии, в упадке сил и настроений. Но отчасти именно благодаря волонтерству они смогли преодолеть этот этап и чувствуют себя сейчас более счастливыми людьми, — поясняет эксперт.
При этом исследование МГППУ, на которое ссылается Шилин, выделяет и другие причины прихода в добровольческие организации. Для кого-то из молодежи это возможность социального лифта или поиск своего сообщества.
Елена Альшанская подчеркивает, что мотивация может быть очень разной.
— Это может быть и личный опыт, с которым человек столкнулся: что-то произошло в его окружении, и эта тема, боль и желание что-то изменить не отступают. А у кого-то это потребность поделиться излишком ресурсов, душевных сил, времени, — рассказывает она.
Другие, помогая людям, справляются с одиночеством или ищут в благотворительности безопасное место для коммуникации, территорию, где находятся близкие по ценностям люди.
— Не так важно, какой была мотивация изначально, важно, чтобы человек удержался в деятельности, — подчеркивает Елена Альшанская.
Юрий Белановский также замечает, что мотивация волонтера — это, как правило, что-то очень личное и далеко не всегда декларируемое. И необязательно докапываться до сути — важно, чтобы человек хотел помогать и имел возможности для этого.
— Можно лишь сказать, что социальный волонтер оказывается в очень редкой для современного мира сфере — там, где он сам может определять многие вещи, проявляя свою свободу и реализуя свою ответственность, — сказал Юрий Белановский. — Когда мы понимаем совершенно очевидные потребности людей в закрытых социальных медицинских учреждениях — например, одиноких пожилых людей в домах престарелых, у которых никого рядом нет, — мы тут же осознаем, что многие из их проблем касаются и обычных людей: твой голос никому не нужен, на работе ты везде подчиненный, друзей мало и т.д.
И когда девушка-волонтер приходит в дом престарелых, а ей навстречу выходит бабушка и говорит: «Я всю неделю тебя ждала, наконец-то ты пришла!» — это очень редкий и ценный опыт, который позволяет человеку очень сильно меняться, расти, развиваться, уточняет эксперт.
Как государство использует волонтерский ресурс
В Минэкономразвития «Известиям» рассказали, что в 2023 году вклад некоммерческого сектора в ВВП страны растет, хотя и занимает скромные позиции. Его оценили в 1,65% против 1,13% в 2022 году, а вклад добровольчества отдельно — 0,6% против 0,37% в 2022 году.
Кристина Иваненко называет волонтерство мощным, но недооцененным ресурсом для государства.
— Такие люди способны снижать нагрузку на социальные службы и укреплять доверие в обществе. Но часто волонтерство становится формальностью или «обязательной добровольностью» — особенно в школьных и вузовских инициативах, что подрывает внутреннюю мотивацию. Не хватает и базовой поддержки: инфраструктуры, обучения, страхования, признания заслуг, — сказала она «Известиям».
Артем Шилин указывает, что сейчас появился закон о волонтерстве, создана специальная платформа «Добро.ру», однако проблемы остаются. Например, в Союзе добровольцев России многие жалуются на бюрократизацию: когда вместо помощи людям приходится заполнять отчеты, и мотивация исчезает. Есть и перекос в поддержке: крупные федеральные проекты получают финансирование, а локальные инициативы едва выживают.
Он призывает помнить, что волонтерство — это социальный капитал, а не бесплатная рабочая сила, и рекомендует минимизировать отчетность волонтеров, развивать региональные ресурсные центры, поддерживать исследования мотивации.
— Потенциал волонтерства раскроется полностью, только если государство научится не управлять, а создавать условия, — подчеркивает Артем Шилин.
Юрий Белановский уверен, что государству важно и дальше устранять барьеры, пока еще существующие для волонтеров. По его мнению, сегодня власти слабо пользуются этим инструментом, особенно когда речь идет о региональном уровне или конкретных госучреждениях.
Елена Альшанская отмечает, что в последние 10 лет, начиная с зимней Олимпиады в Сочи, часть работы по вовлечению людей в добровольческую деятельность государство взяло на себя: есть добровольческие центры, комитеты по делам молодежи и т.д.
— Но хорошо ли, что происходит такое огосударствление работы с волонтерами, — большой вопрос, — замечает она. — Государство у нас большое, бюрократизированное, довольно неповоротливое. Поэтому моя позиция: работа волонтеров должна оставаться на уровне самоорганизации людей, которые видят на местах какие-то проблемы или задачи и объединяются, чтобы их решать. А государство должно эту их позитивную активность только поддерживать. Важно не превратить добровольчество в субботник. Так можно потерять все его ценности и вот эту вот условно «добавочную» стоимость — рост социальной удовлетворенности граждан. Она от этого и растет, что люди делают что-то важное сами.
