Прозвучавшие на завершившемся ВЭФ словесные интервенции от правительства и госбанков смогли подвинуть курс ближе к уровню 95. Помощник президента Максим Орешкин заявил, что пик ослабления нацвалюты уже пройден, а глава «Сбера» Герман Греф отметил несоответствие сегодняшнего курса рубля его фундаментальной стоимости.
Смогут ли высказывания высокопоставленных лиц закрепить позитивную динамику — покажет время. Но, судя по прошлому опыту, одних уговоров может быть недостаточно. А что же Банк России?
Еще на прошлой неделе курс доллара продолжал свое бесстрашное восхождение, вплотную подойдя к отметке 99. А стращали и заговаривали его в последнее время и неформальными договоренностями с экспортерами по увеличению объемов продажи валютной выручки, и увеличением ключевой ставки ЦБ сразу на 3,5 п.п., и увеличением аж в 10 раз продажи иностранных денежных единиц со стороны Банка России в рамках «зеркалирования» инвестиций ФНБ. Не испугался курс доллара и возрастающих котировок нефтяных фьючерсов, пробивших отметку $90 за баррель.
На днях зампред ЦБ в своем выступлении заявил, что Банк России не имеет никаких количественных целей по уровню обменного курса. Иными словами, как сложится, с тем и будем жить. В этой позиции в принципе нет ничего нового.
Но она всё же немного смущает. Хотя бы потому, что курс национальной валюты всё же оказывает влияние на инфляцию, которую таргетирует ЦБ. В этом вопросе логика регулятора, видимо, следующая: надо поднять ключевую ставку — вслед за этим банки увеличат проценты по кредитам — население перестанет брать займы и снизит свое потребление — за этим последует падение импорта — что и остановит ослабление рубля. Вот такой вот длинный и витиеватый путь.
Логика в таких заключениях, очевидно, есть. Но при условии, что у нас в стране реально наблюдается потребительский бум. А с этим у нас, видимо, не очень. Потребительский спрос, очищенный от инфляции, за январь–июль вырос в России всего на 3,3% к аналогичному периоду прошлого года, к 2021 году — на 1,4%, ну а к 2014-у — и вовсе на 1%. В общем, за 10 лет наши потребители так и не смогли увеличить свои аппетиты, даже несмотря на все усилия банковской системы по активному кредитованию.
Что-то не складывается в выстраивании причинно-следственных связей.
Может быть, в такой ситуации виновато вовсе не население? Может, это разогнавшаяся экономика предъявляет высокий спрос на инвестиционный импорт машин и оборудования?
За первое полугодие рост промышленного производства в России составил 2,6%, а ВВП увеличился на 1,6%. Сложно назвать такие цифры бурным ростом. Видимо, инвестиционный спрос на оборудование не сразу трансформируется в производство, но тогда эффект от таких инвестиций, очевидно, должен формировать повышенные ожидания в будущем.
По мнению представителей ЦБ, ожидания действительно улучшаются: динамика ВВП движется в сторону верхней границы прогноза в 1,5–2,5%. Правда, есть подозрение, что очередное поднятие ключевой в сентябре может поменять траекторию движения ВВП.
Опять что-то подсказывает, что столь мало впечатляющие цифры в прогнозах роста экономики не могли так существенно повлиять на динамику курса рубля.
Не так давно известный банкир-экономист Михаил Задорнов выдвинул свою версию причины ослабления нацвалюты. По его мнению, нефтяные экспортеры накопили гигантские объемы выручки в неликвидных индийских рупиях, которые невозможно продать или обменять на твердые валюты.
Даже наш министр иностранных дел подтвердил наличие существенных накоплений рупий на счетах экспортеров, но выразил уверенность, что выход из ситуации уже найден в инвестировании этих средств в экономику Индии. Однако посол этой страны в своем выступлении не разделил популярную версию, заявив, что последние 18 месяцев государство оплачивало России нефтяные поставки исключительно в твердых валютах.
И снова какая-то разбалансировка позиций — есть проблема с рупиями или нет, а если есть, то насколько серьезная?
Пока получается, что ни публичные объяснения происходящего, ни планируемые действия регулятора по ставке не дают возможности прогнозировать дальнейшую динамику курса. Может, как ЦБ, не ставить перед собой такой цели? И как-то приспосабливаться к такой неопределенности.
Автор — заместитель председателя правления РосДорБанка
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора
