«Я никуда отсюда не уйду — отступать не учили»
В городе Грайворон и соседних с ним селах Белгородской области, куда накануне попытались вторгнуться украинские диверсанты, 23 мая идет зачистка. Район оцеплен, в окрестностях то усиливается, то стихает артиллерийская канонада. Большинство мирных жителей покинули приграничные населенные пункты, но есть и те, кто остался. Кто-то — чтобы присматривать за хозяйством, а кто-то — из принципа. «Меня отступать не учили», — говорит нам местный пенсионер, в прошлом армейский связист. Корреспондентам «Известий» удалось попасть в Грайворон, пообщаться с оставшимися в городе людьми и увидеть, как работают подразделения российской армии и спецслужб.
Обманчивая тишина
В Грайворон мы въехали в 3:50 утра, и он был похож на только что оставленный жителями город. На главных улицах ярко горят фонари и праздничная подсветка — красные звезды. Но окна темные, а в частных домах молчат собаки и, несмотря на предрассветный час, петухи. В магазине «Пятерочка» разбиты окна, звенит сигнализация и пульсирует тревожная красная лампочка, но на сигнал никто и не приезжает.
Недалеко от памятника вертолетчикам тормозим. Посреди дороги — срезанные ветки березы и куски чего-то серого: то ли металла, то ли пластика.
Выходим из машины, чтобы проверить, насколько они безопасны, и понимаем, что это остатки крыльев и корпуса БПЛА самолетного типа. Идентифицировать его по небольшим обломкам нельзя. Едем дальше.
На западной окраине города фонари погашены и практически ничего не видно. Но фары не включаем, чтобы не привлекать внимания БПЛА противника.
— Стой! — при выезде из города в сторону Глотово, которое западнее, машину останавливают.
— Как там дальше? Проехать можно?
— Дальше нельзя, опасно.
И тут же раздается свист. «Ложись!» — кричат бойцы, и мы вместе падаем в придорожный кювет. Недалеко — пять разрывов. Скорее всего, реактивных снарядов РСЗО «Град».
— Выбили их на ту сторону границы. Но сами видите, что происходит, дальше ехать нельзя — небезопасно, — говорят нам.
Пока разворачиваемся, удается рассмотреть, что на западе — может, уже на украинской территории — что-то горит. Поднимается столб густого черного дыма. Он хорошо виден даже в предрассветных сумерках.
Ранний подъем
Ближе к шести утра становится совсем светло и начинается артиллерийская канонада. Бьют обе стороны, в основном из РСЗО и крупнокалиберной артиллерии. Пока идем по городу, видим, как куда-то на запад прямо над нашими головами уходит с десяток реактивных снарядов «Града» — это работают российские РСЗО. Где-то рядом ухают наши тяжелые 152-миллиметровые орудия.
С той стороны активно огрызаются теми же «Градами» и артиллерией. Но наши бьют чаще — соотношение где-то один к трем или даже к четырем. Стрелкового боя не слышно.
На улице Большевиков наконец попадается местный житель. Молодой мужчина в тренировочных штанах и рубашке куда-то быстро идет — почти бежит — и наотрез отказывается разговаривать.
— Я же опаздываю, не видно, что ли?! — недовольно отмахивается он.
— Куда? — искренне удивляюсь.
— На работу, я водитель, в рейс надо, а уже почти шесть — опаздываю на предприятие! — нервный мужчина прибавляет шаг и скрывается в переулке, заросшем цветущей сиренью.
Тут же видим еще одного местного жителя. Он курит, облокотившись на капот подержанной иномарки, и никуда не спешит. Представляется — Алексей.
— Вчера в девять утра были сильные обстрелы — минометы работали, а с 11 утра сильный стрелковый бой опять был слышен, — рассказал он. — Особенно активно — где-то в районе Козинки и перед западной окраиной Грайворона. Автоматы и пулеметы работали. Потом чуть стихло, больше одиночными или короткими очередями работали. К вечеру бой усилился и длился до темноты. Ночью выстрелы стрелкового оружия не слышал. Изредка артиллерия работала.
Алексей говорит, что он не раз вчера видел и беспилотники над Грайвороном, но чьи они — не понял.
— С весны прошлого года здесь, конечно, постреливают, но так громко еще не было, — признается мужчина.
Сам он с Горы-Подола. Когда началась стрельба, был на работе в Грайвороне. Тут же забрал из дома жену, и они переночевали в автомобиле на окраине города, спрятав его под деревьями от украинских беспилотников.
— Выезжать не хотим, наши их обязательно заставят замолчать, — уверенно говорит Алексей. — Да и на работе я сейчас нахожусь — технику сторожу.
Он показывает на припаркованные в кустах рядом с бетонным забором каток Volvo и другую дорожную технику. В Грайвороне меняли асфальт на городских улицах, но из-за диверсии пришлось прекратить работу. Алексей как местный житель остался сторожить дорогие машины.
К беседе присоединяется пожилой мужчина.
— Я никуда отсюда не уйду, — категорично заявляет он. — Я сам бывший военный — прапорщик, связист. Меня отступать не учили. Драться или солдатам помогать буду, надо — так лопату в руки возьму, окопы рыть. Надеюсь, пригожусь.
Около шести часов на улицах появляются редкие легковушки — не все жители собираются оставаться в городе.
Школьная история
На углу одной из улиц видны следы обстрела. В местной школе выбиты окна. Рядом со входом разворочена клумба — судя по воронке, сюда попала минометная мина. Под ногами много битого стекла и лужа застывшей крови.
— Вчера днем сюда сильно прилетело, — рассказывают проходящие мимо женщины. — Школьного сторожа после этого обстрела нашли, он около клумбы лежал. Тут же скорую помощь вызвали, и его отвезли в Белгород. Медики быстро приехали, дай бог, чтобы всё хорошо было.
Напротив школы — здание полиции. Оно тоже пострадало от близкого разрыва: разбиты окна и плафоны светильников над входом.
На одной из улиц встречаем российских бойцов, которые прочесывают жилые кварталы. Они хоть и идут не в первом эшелоне, но им не до посторонних разговоров. Все максимально сосредоточены. Мы желаем им удачи.
— Нам не удача нужна, а успех, — отвечают нам в ответ.
Бойцы продвигаются на запад небольшими группами, страхуя друг друга. Когда они скрываются из виду, начинает активно работать наша артиллерия.
