Сыпь да сыпь кругом: соцработников хотят оградить от тяжелобольных людей
Новый проект Минздрава определил болезни, с которыми могут отказать в соцуслугах. Перечень разработан инфекционистами, дерматологами, онкологами, психиатрами и другими специалистами. По мнению врачей, решение правильное, но реализовать его следовало намного раньше. В Госдуме разъясняют, что новые временные правила никак не ухудшают положение россиян, у которых имеется потребность в соцобслуживании. Заботу о гражданах возложат на медорганизации. Подробнее — в материале «Известий».
Щит от заразы и безумия
Нескольким десяткам тысяч граждан с заразными или агрессивными формами заболеваний могут временно отказать в социальном обслуживании. Проект приказа Минздрава опубликован на портале проектов нормативных правовых актов. Документ определяет противопоказания для соцпомощи на дому и в полустационарном формате.
— В настоящее время министерство анализирует отзывы, — рассказали «Известиям» в пресс-службе Минздрава России. — Проводятся встречи с медицинским и экспертным сообществом, пациентскими и общественными организациями, в рамках которых документ детально обсуждается и дорабатывается.
Согласно проекту Минздрава, отказывать в соцобслуживании будут носителям открытой формы туберкулеза, различных острых инфекционных заболеваний, болеющим лихорадкой, сыпью неясной этиологии. Кроме того, противопоказанием для соцуслуг будут считаться наличие лепры, эпилепсии с частыми припадками, гангрены, а также некрозы легкого, тяжелые заболевания кожи с множественными высыпаниями и обильным отделяемым шелушением, злокачественные новообразования, сопровождающиеся обильными выделениями, пожизненная нефростома, не корригируемое хирургически недержание мочи и целый ряд других показаний. Касается это и отдельных психических состояний.
— Мера жизненно необходимо для того, чтобы защитить здоровье соцработников, — подчеркивает сенатор, заслуженный врач России Владимир Круглый. — Получается, что до сих пор неквалифицированные соцсотрудники занимались тем, чем должны были заниматься специально обученные медики. Сегодня многие соцработники стали отказываться от ухода за такими больными, а некоторые из них заражаются и сами.
Согласно приказу, больных из списка будут обслуживать именно медицинские сотрудники. Сегодня в каждой поликлинике есть паллиативная служба, в том числе выездная.
— Новый документ Минздрава вполне обоснован, так как риски слишком высоки. Список болезней очень специализирован, и далеко не всякий социальный работник может оказать надлежащую помощь. Это правильное решение, но его нужно было реализовать намного раньше, — считает Владимир Круглый.
Отмечается, что при выздоровлении социальное обслуживание будет продолжено.
Без клятвы Гиппократа
— Это сложный документ, — рассуждает гендиректор АНО «Институт научно-общественной экспертизы», председатель Комиссии Общественной палаты по демографии, защите семьи, детей и традиционных семейных ценностей Сергей Рыбальченко. — С одной стороны, нужно обезопасить социальных работников, их семьи. С другой стороны — а что предлагается взамен? Каким образом будет обеспечиваться жизнедеятельность тех людей, которые нуждаются в социальном обслуживании, а не медицинском?
Дело в том, что большая часть обсуждаемых нозологий требуют паллиативной помощи и сопровождения. К примеру, если речь идет о неизлечимом недуге, или обострении хронических заболеваний, или заболеваний в состоянии ремиссии. Эти вопросы, на взгляд Сергея Рыбальченко, должны быть урегулированы одним документом или согласованными нормативно-правовыми актами.
— Иначе возникают вопросы, на которые нет однозначного ответа не только у граждан, нуждающихся в социальном обслуживании, но и у социальных работников и их руководителей, — отмечает собеседник «Известий». — Например, как оценить обильность выделения или уровень шелушения. В таком случае должно быть заключение врача или медицинской комиссии, которой предписан перевод гражданина из системы соцпомощи в систему паллиативной помощи.
По словам собеседника, проблема заключается не столько в жалобах (они в любом случае будут возникать), а в милосердии по отношению к людям, страдающим от физических недугов.
— Да, соцработники не дают клятву Гиппократа, но социальная работа и социальное служение — почти синонимы, и должно быть четкое понимание, где заканчивается зона ответственности социального работника и начинается зона ответственности медицинского, на которого возложена задача оказания временной помощи, а может, и долговременной, — говорит Сергей Рыбальченко. — Ведь в соответствии с российской моделью паллиативной помощи она находится в системе здравоохранения, а не соцзащиты или на стыке зон профессиональной ответственности.
Получается, что вся проблема — в межведомственных несостыковках. В международной практике паллиативная помощь — это система социального обслуживания с элементами медицины, в РФ по закону паллиативная помощь отнесена к системе здравоохранения.
— Поэтому начинается перепихивание, — говорит специалист. — Решение должно быть системным и в конечном счете — в интересах больных людей.
Жертвы долга
Дополнения в ФЗ № 553 и проект приказа Минздрава в России ждали давно, подтвердили «Известиям» источники в медучреждениях. До марта 2023 года нападения на социальных работников были нередки. В российских и зарубежных СМИ постоянно встречаются такие примеры насилия. Часто нападающими являются именно те, кому оказывают помощь. Порой профессиональный долг сталкивает социальных работников не только с больными и немощными людьми, но и с лицами, отличающимися девиантным поведением. По статистике Национальной ассоциации социальных работников США (NASW), 42% сотрудников соцслужб подверглись словесному оскорблению со стороны клиентов, 17,4% — физическим угрозам, а еще 2,8 % испытали физическое насилие.
— До внесения поправок в закон социальный работник не мог выбирать подопечных или отказываться от выполнения услуги. Даже в тех случаях, когда приходилось работать с людьми, опасными для здоровья окружающих, с высокозаразными заболеваниями или с пациентами с букетом расстройств, — объясняет доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова, экономист Татьяна Захарова. — Сейчас особо опасными для социальных работников остаются больные одновременно инфекционно и психически. Нужно понимать, что внесенные изменения не перекладывают уход за тяжелобольными людьми на семью. Лечением должны заниматься профессионалы. Медицинскую помощь, особенно для инфекционных, будут оказывать в больнице, где персонал обучен обращению с такими пациентами.
В целом инициатива авторов проекта объясняется тем, что социальный работник — это специалист с профильным образованием, это не медик, у него нет соответствующих знаний и навыков. Такой сотрудник разъясняет подопечному механизмы и структуру взаимодействия с различными учреждениями, изменения в системе льгот, компенсационных выплат, инвалидности, может оказывать содействие в оказании медицинской помощи, помощь в проведении медико-социальной экспертизы, но не более того.
— Социальные работники попадают в группу риска как контактные, — говорит доцент кафедры статистики РЭУ им. Г. В. Плеханова Ольга Лебединская. — Стоит отметить, что эффективность социальной помощи напрямую зависит от формы заболевания. Согласно исследованиям, самое неэффективное использование средств на социальную поддержку отмечено при таких клинических формах туберкулеза, как фиброзно-кавернозный туберкулез и туберкулема.
Эксперт напоминает, что ранее, например в 2010 году, государство финансировало дополнительные социальные гарантии для больных туберкулезом (оплата проезда в противотуберкулезные учреждения, закупка продуктовых наборов для привлечения больных к амбулаторному лечению, улучшение жилищных условий), правда, уже в 2011 году программа была резко сокращена.
Десять лет назад на социальную поддержку больных туберкулезом в 45 субъектах РФ было затрачено 60,2 млн рублей, за восемь месяцев 2011 года — 16,8 млн рублей. Однако количество инфицированных в разные годы было неодинаково. По данным Росстата, в 2021 году заболеваемость составила лишь 31,1 человека на 100 тыс. населения (в 2019 году — 32,4 человека, в 2016 году — 53,3 человека), среди мужчин заболеваемость намного выше: 45,9, 47,3 и 77,9 соответственно.
Уровень смертности по регионам варьируется. По данным Единой межведомственной информационно-статистической системы, в 2022 году больше всего летальных случаев зафиксировали в Тыве — 37,4 тыс., Курганской области — 17, тыс. и Амурской области — 15,8 тыс. При этом динамика заболеваемости лептоспирозом позитивнее. Если в 2010 году было 366 случаев, то в 2022-м — всего 90. Меньше стало и псевдотуберкулеза (2286 случаев в 2010 году и 318 случаев в 2022-м).
