«Обсценную лексику нельзя запретить»
Обсценная лексика — выразительнейшая часть русского языка, мощный ресурс экспрессии, уверен один из самых цитируемых современных российских поэтов Владимир Вишневский. Впрочем, он отмечает, что лучший принцип отношений с такими словами — чем реже, тем лучше, иначе теряется элемент уместности. Перед выходом новой книги «Яавеухо» «Известия» поговорили с Владимиром Вишневским о коронавиршах, ответственности и строчках, становящихся частью разговорной народной культуры.
Мат как средство выразительности
— В предисловии вы пишите: «Задача наша — русский мат от сквернословов уберечь». От каких именно и как возник замысел новой книги?
— Эта книга с поэтичным, но непонятным лишь на первый взгляд названием — одна из самых необычных из моих 29 книг. Она посвящена великому русскому языку, который я обожаю, он течет в моих жилах, а его важной составляющей является хулиганская стихия (название одного из театральных вечеров, где я участвую). Эта книга включает нецензурную лексику. Сразу оговорюсь, я не сторонник максимы, предложенной генералом Лебедем: «Мы матом не ругаемся, мы матом разговариваем». Однако так называемую обсценную лексику нельзя запретить. Ведь в нужной пропорции и к месту это не галимая матершина и площадная брань, а средство выразительности, экспрессии. Ее использование в художественной литературе при адекватной целесообразности не то что допустимо, а иногда необходимо, но главное, чтобы нас хранили вкус и мера, на чем я настаиваю. Поэтому в предисловии я пишу:
Поэт Владимир Вишневский
«Как бунт наш русск... но есть Нюанс —
и тут изрек бы Пушкин в точку:
да, беспощадный, но для нас
не все бессмыслен, вот уж точно!..
(к тому же и соврать не даст)
Как Бунимович, друг-собрат,
поэт и москводепутат,
сказал в сердцах, возвысив речь:
«Задача наша — Русский Мат
От сквернословов уберечь!»
По сути, я выражаю взгляды фанатов русского языка. Недаром знаменитый литературовед Игорь Волгин назвал одну из своих статей «Берегите мат». Я дерзаю выступить от имени тех, кто боготворит, обожает и, если угодно, исповедует великий и могучий русский язык. Но все-таки на обложке книги честно и в соответствии с законом содержится авторское предупреждение об использовании ненормативной лексики: «Люби меня и 18+».
— То есть к делу вы подошли со всей ответственностью?
— Смею надеяться, что со всей, о чем предупреждаю в первых строках:
«...Проснуться срочно, как от бедствия,
а на тебе лежит ответственность.
...за соблюденье правил
несут лишь те, кто их составил».
— Ваши отношения с обсценной лексикой напоминают долгий счастливый брак, в котором много деликатности и заботы. Но всегда ли так было ? Бывало, что эта спутница вас подводила или, наоборот, внезапно выручала?
— Она и подводила, и выручала. Грешен, отношения длительные, как у любого российского физического мужчины и каждого водителя за рулем. Но лучший принцип отношений с обсценной лексикой — чем реже, тем лучше, иначе теряется элемент уместности. Вы же заметили, что, несмотря на заявленную тему, мата там очень мало. И я даже применяю прием самозапикивания: часто употребляю эвфемизмы, изостишия. Мат — часть языка, хотя, конечно, не стоит его пропагандировать среди детей, он не всегда хорошо звучит из девичьих и женских уст, но на поэтическом уровне рассматривать язык в таком ракурсе честно и жизненно. Так называемое крепкое словцо — примета нашей русской жизни. На этот счет в предисловии есть такие строки:
«Не можешь обуздать процесс —
возглавь его — почти банальность.
Но мы не этим вдохновлялись,
себе скомандовавши «Цельсь!»
Да, «Поле зренья — поле брани» —
строка понтовая, из ранних...
Пробьете термин «инвектива» —
цензурно объясните мне.
Язык наш — гений креатива.
Нет круче отрасли в стране.
Нет, не для рифмы «драгоценный»...
Се — кладезь лексики обсценной —
какой экспрессии ресурс! —
Ненорматив... Но не бесцельной,
лишь «Да хранят нас мера/вкус»...
(А как подчас из нежных уст
вдруг прозвучит хрустально —
оно изящных из искусств
реально/нереально...)»
«Многие стихи оказались пророчествами»
— Книга еще и очень интересно сделана: все стихи оформлены в духе плакатной графики советских авангардистов 1920-х годов. Эта ваша идея или нашли хорошего художника?
— Мне очень повезло с издательством с веселым названием «Вездец», которое не только восприняло и одобрило мою идею, но и отрядило своего главного суперхудожника Илью Викторова, который подошел к проекту, как и всегда, очень креативно. Он вложил не только свой культурный запас — владение техниками авангарда и конструктивизма, но и часть души. Так что книга получилась настоящим произведением искусства, каждая страница штучной выделки, но нигде нет перебора. Важный момент — рисунки сделаны по принципу ассоциативности, а не иллюстративности, то есть если упоминается пятая точка, то необязательно ее рисовать.
— В книге достаточно много говорится о реалиях последних лет. Например, целый раздел посвящен коронавирусу, стихи в нем называются «коронавирши». Что-то удалось предсказать?
— Книга сдана в производство в конце 2021 года, она отразила события пандемира (мой неологизм), так что цикл «Коронавирши» — от частушек до цикла «Розы пандемира» вполне естественен. Многие стихи, как мне сказали читатели и даже критики, оказались самосбывающимися пророчествами. Давно уже сказал о себе: «Да, я пророк, но я же Сострадамус». Думаю, читатель их обнаружит по ходу чтения и без труда выберет свое.
— Известно, что вы занимаетесь словотворчеством. Об этом даже защищена кандидатская диссертация «Особенности идиостиля В. Вишневского»…
— Да, из этой диссертации я узнал про себя много нового. В книжке есть целая страница, где я делюсь своими свежими неологоизмами, она называется «Лингвистиции».
— На какие новые слова вдохновила новая эпоха?
— Амбицепсы, реноварварство, культурникет, приход зимы в столицу — снегатив, клептовалюта/биткоитус/незамайнинг, эйфористика/«реальность — это антиэйфорин», неадреналишнее.
— Боюсь, не избежать такого вопроса. Вас называют основателем жанра русского одностишия. Согласны на эти лавры или у вас были предшественники?
— Вы же понимаете, сколько раз я отвечал на этот вопрос, уже дергаюсь, когда слышу это когда-то изобретенное мной слово. Но я всегда утверждал, что не являюсь родоначальником жанра. Были Валерий Брюсов с его знаменитым: «О, закрой свои бледные ноги!», а еще раньше Николай Карамзин: «Покойся, милый прах, до радостного утра». Мне повезло, пожалуй, в 1990-е создать тренд (задолго до появления этого понтового слова) — я подсадил миллионы людей на одностишную поэзию. Плотность и выразительность одностишия — еще одно доказательство гениальности русского языка, где можно сказать, например, так: «Все больше людей нашу тайну хранит...» Или: «Тут я заснул, но было уже поздно».
Поэт Владимир Вишневский
— А какая ваша строчка самая известная?
— «О, как внезапно кончился диван!». Этим одностишием меня даже друзья травят. Оно стало поводом для пародий, эпиграмм и идентификатором моей личности от Москвы до самых до окраин. Но я хочу в ответе на этот вопрос «остаться» моим программным одностишием «Жить надо так, чтоб не сказали «помер».
А возвращаясь к книге, которая вот-вот поступит в продажу, хочу подчеркнуть, что в силу вышеизложенного продаваться она будет в запечатанном виде. И очень надеюсь, что тот, кто ее распечатает, то есть приобретет, об этом не пожалеет.
Владимир Вишневский — поэт, киноактер, телеведущий. Родился 20 августа 1953 года в Москве. Окончил факультет русского языка и литературы Московского областного педагогического института (1975). Широко публикуется с 1985 года. Известность поэт получил благодаря работам в оригинальном жанре лирических и юмористических «одностиший» и своим ироническим стихам. С 2001 года снимается в кино, играл в 32 фильмах. Стихи Вишневского вошли в антологию «Строфы века». Неоднократно признавался одним из самых цитируемых писателей России.
